Койши любила путешествовать. Идти в любом направлении – и всегда находить что-то новое даже там, где она не раз уже была. Странно – она не ставила своей целью выбраться из леса, но всегда выходила оттуда без чьей-либо помощи. Любила летать, поддаваясь порывам ветра – она и сама так похожа на ветер! Иногда она от прилива энергии танцевала и кружилась в воздухе, как маленькая бабочка. На поверхности так красиво – и как можно прятаться от всего этого?
В Генсокё всегда что-то происходит. Обычно это бывают разборки между ёкаями, но иногда случается что-то действительно интересное.  Но обычно она смотрит на всё со стороны. Раньше её огорчала незаметность для окружающих, но позже она стала забавлять девушку. Никто её не видел – значит, она может делать всё, что захочет!
Она никогда не ставит целей – просто плывёт по течению, руководствуясь сиюминутными желаниями. Поэтому с ней часто происходят удивительные вещи.

В тот тёплый осенний вечер Комейджи Койши, как, впрочем, и в любой другой вечер, бесцельно летала над Генсокё. Но в этот раз это не принесло ей удовольствия.
Она летит куда-то уже довольно долго. Пожалуй, пора бы уже и прилететь.
Резко спикировав, она с огромной скоростью понеслась вниз, словно ястреб, завидевший цыплёнка. В нескольких метрах от земли она резко затормозила и мягко опустилась на землю. Огляделась.
Удивительно, это место было ей знакомо. Луг с ландышами! Здесь она оказывалась довольно часто – опять же, она не ставила целью оказаться здесь, она не знала, где он находится – она просто оказывалась здесь, потому что ей нравилось здесь находиться. Здесь очень красиво и много-много цветов, которые очень приятно пахнут. Правда, этот запах не нравился её новым друзьям.
На этом поле Койши часто встречала детей. Они всегда были грустными. Звали кого-то. Но Койши любила их – они всегда видели её, и понимали её, в них не было ни капли ненависти к ней. Она дарила им чудесные сны – и они засыпали, и больше не плакали.
Здорово, всё-таки, то, что она больше не чувствует ни грусти,  ни одиночества.

Хорошо ли, плохо ли, но в этот раз здесь никого не было. Тогда младшая Комейджи просто рухнула на цветы, сминая их и вдыхая приятный аромат - для ёкая такой яд был смехотворен. Она легла на спину, заложила руки за голову, отдыхая после долгого полёта, и просто смотрела на медленно проплывающие облака. Подсознание само рисовало картины и образы: драконы, феи, оборотни… а эти двое похожи на ворону и кошку… может…
Она услышала какой-то посторонний звук. То ли шуршание, то ли звон – или всё сразу? Хоть она и была “необычным” ёкаем, слух у неё был очень хороший. Такой звук не издают птицы. Очевидно, сюда кто-то пришёл!
Она постаралась бесшумно встать, зависла в воздухе и огляделась – не показалось ли? Всё верно – среди цветов стояла девочка в красном платье и с радужными крыльями. В руках она держала кружевной зонтик.
Необычная гостья не на шутку заинтересовала Койши. Она решила проследовать за ней и узнать о ней побольше.

Койши по праву считалась самым безрассудным и странным ёкаем в Генсокё. Она не боялась вообще ничего. Да и чего можно бояться, если имеешь такую силу? Сложно будет встретить кого-то сильнее, если же и встретишь – можно легко сбежать, пользуясь своей незаметностью.
Этой безрассудностью Койши походила на бессмертных фей.
И уж конечно она не испугалась этой девочки (конечно, она ничего не слышала о Фландр Скарлет, а если и слышала – давно забыла). Тем более, она совсем не выглядела страшной или опасной. Скорее, она издалека походила на… экзотическую фею. И эти крылья… Койши и сама хотела бы иметь такие крылья.
Надо бы рассмотреть её поближе.
Младшая Комейджи попыталась незаметно приблизиться к незнакомке. Кажется, она была не в духе:  с её стороны доносились громкие ругательства. Это ещё больше разожгло любопытство Койши.
Но что это? Она замолчала и застыла, напряжённо осматривается по сторонам! Неужели заметила? Нет!
А что, если удивить её? Забавно будет посмотреть на это!
Она проявилась в нескольких шагах от своей ”жертвы”. Обычно за этим следуют крики и шокированные лица. Но эта девушка, как оказалась, имела гораздо более крепкие нервы – она не только не вскрикнула, не попятилась, а ещё вдобавок довольно грубо сказала ей:
- Коиши Комедии? А ты здесь какими судьбами?
Узнала? Не может быть! Койши хотела удивить незнакомку – а вышло ровно наоборот. Но она ещё может повеселиться!
Не сказав ни слова, она снова растворилась в воздухе. Подлетела вплотную – и снова проявилась. Теперь Койши наконец-то смогла рассмотреть её – это вампирша! Хотя это тоже не внушало страха, было всё же немного необычно то, что вампир гуляет днём.
Ей был задан вопрос – и она ответила, подчёркивая каждое слово:
- Я бесцельно мечтаю!
Затем, за секунду до того, как вампирша очнулась и попыталась оттолкнуть незваную гостью, та снова исчезла – и появилась уже за спиной.
- Здесь раньше были мои друзья. Они ненавидели всё, а я дарила им свою любовь. Где они? Без меня им плохо! – это было произнесено гораздо более серьёзно, если она вообще могла быть серьёзной.
И, как будто слов не хватало, она начала посылать образы и воспоминания в голову незнакомки. Это был эпизод из чьей-то жизни… Младенец. Его нисколько не любили. И совсем не ухаживали… Кажется, даже не кормили. Бросили здесь просто потому, что он был не желанный. Надеялись, что его воспитают ёкаи? Как глупо! Такого худого, хрупкого и маленького даже есть никто не захочет, не то что – воспитать! Ему не нужен был яд, он уже умирал… Внезапно появился ещё один образ. Образ странной улыбающейся девушки. Она что-то ласково говорила на непонятном ему языке. Она показала ему то, что сама любила больше всего: сияющее солнце, небо цвета лазури, сладкий запах роз, улыбка сестры, мягкая кошка, вкусный ужин… Она подарила всё без остатка, и он уснул счастливый, вся ненависть пропала…
- И где они?
От неконтролируемого волнения она начала обрастать розами, непонятно откуда взявшимися. Они вырастали из земли, оплетали ноги и руки, больно вонзаясь острыми шипами прямо в кожу. Она словно и не замечала этого. Просто сделала шаг вперёд – и оборвала их все.
Теперь она забыла о желании удивить вампиршу, хотя это ей, похоже, удалось отлично – та не спускала с неё ошарашенного взгляда.

Исчезновение? Забавно. Она не исчезла – скорее, появилась сразу везде и всюду. Странная способность, но у Койши – страннее. И, словно подражая ей, Фландр проявилась в паре шагов от неё. Так они и стояли лицом к лицу, глядя друг другу в глаза и пытаясь понять друг друга.
То, что она говорила про детей… это было похоже на правду. Койши хотела в это верить – и она почти верила. Но странная вещь не давала покоя.
То, что у других вызывало слёзы, от чего тонкие ниточки нервов натягивались и дрожали, словно струны, на вампирку не повлияло вообще никак. Абсолютно пустое подсознание, пустая душа. Эта пустота совсем не походила на пустоту внутри самой Койши – внутри неё было что-то лёгкое и мимолётное, как ветер, тут же было что-то тёмное и пугающее. Пытаться проникнуть глубже сложно – внутри было что-то вязкое и тягучее, через что не пробьёшься. А ещё там очень, очень холодно.
Непонятно, какие чувства должна вызывать такая душа. Ненависть? Страх? Сострадание?
Одним лишь касанием она убила все розы. Её розы… В ней начало закипать что-то злое, но перестало, как только та заговорила:
- Цветы? Они делают тебе больно. Не чувствуешь? Можешь отрицать боль? Я могу. Отрицать боль, ненависть, слабость. Свою и чужую.
Койши ответила слегка удивлённо:
- Отрицать? Это правильно. Если отрицать боль – она проходит. Отринешь слабость – её как будто бы нет. Не примешь чужую ненависть – значит, заставишь полюбить.
Неожиданно злое, холодное, неприятное в подсознании у Фландр стало тёплым и уютным. Находиться там теперь было очень приятно, словно её обнял там кто-то очень родной.
Как будто это в одном теле живут два разных существа.
- Ты любишь всех вокруг? Я - да. Я и тебя люблю.
- Нас обеих много кто ненавидит. Поэтому мы обязаны ответить добром не ненависть. Чтобы простить, нужна не малая сила. И конечно же, у нас нет права не проявить любовь тому, кто подобен нам. Коиши, иди сюда. Я тебя обниму. Всегда мечтала с тобой познакомиться. Я - специалист по воображаемым подругам.
Другой бы не поверил. Другой бы заподозрил, отстранился, убежал. Да и чего можно ждать хорошего от «безумной вампирши, что любит уничтожать всё и вся»?
Но Койши никого не боялась. Её безрассудству можно было только позавидовать – или посочувствовать.
И не этого ли она искала здесь, на поверхности? Не ради ли этих слов она совершила это?
Внезапно, повинуясь секундному порыву, она рванулась вперёд, обхватила Фландр руками и крепко-крепко прижала, так сильно, что у обычного человека косточки бы затрещали; не удавшись сохранить при этом равновесие, они обе упали на землю, сминая под собой ландыши.
Койши быстро забыла обо всём, что её настораживало, всё это сменила слепая вера и восторженность.
Она громко засмеялась.

Это теплое чувство согрело, обласкало изнутри. Койши почти забыла об этом в бесконечных блужданиях по миру. Забыла, зачем отвергла саму себя и закрылась, зачем ушла из родного дома. Но сейчас она начала вспоминать и понимать всё, что ей движило.

В детстве, будучи взаперти от всего мира, она общалась только с сестрой и её питомцами. Познавала мир она только из книг – в её доме была огромная библиотека, где были собраны тысячи книг со всего мира.
На самом деле она любила читать. Любила представлять, что всё, что описано там, происходит на самом деле. Она и сама сочиняла. Так в ней постепенно рождался неповторимый дар воображения.
Но во всех этих книгах было что-то общее, одна идея, одна мысль. То, что свобода – это то, за что всегда надо бороться, а любовь – самое прекрасное, что есть в этом мире.
Она мечтала. Лелеяла в душе свою мечту, не давала ей превратиться в мимолётную фантазию. Постепенно мечта превратилась в цель, и она дала слово идти к ней, чего бы ей это не стоило.
Однажды она тайно пробралась на поверхность. Она навсегда запомнила тот день. Как вышла в светлый-светлый мир, залитый солнцем, блещущий разными красками. В мире без потолка светило яркое солнце, оно согревало, но не обжигало, как огни из ада. Это было доброе тепло. Койши захотела как можно чаще приходить сюда, увидеть мир из книжек собственными глазами.
Но потом она встретила там людей. Они были жестоки, очень жестоки к ней.
Комейджи Койши так и не почувствовала любви. Зато полностью прочувствовала на себе вкус чужой ненависти.
И зачем нужен дар, позволяющий заглядывать в чужие сердца, если там можно увидеть только страх и ненависть? Зачем ей нужно знать чужие тайны?
Не важно,  что они её не любят. Большинство же не может быть неправо? Значит, дело в ней? Может, если изменить в себе то, что им не нравится, к ней станут относиться лучше? Её полюбят?...

Она отогнала ненужные воспоминания. Теперь об этом можно не беспокоиться.

Койши протянула руку к небу:
- Мир без потолка такой красивый. Когда я смотрю на него, я не жалею о случившемся… беспечность на самом деле не так страшна, как вечное одиночество и затворничество. Это не так страшно на самом деле, с этим можно жить… - правда, сейчас она была совсем не похожа на привычную себя, пустую и потерянную. Она была похожа на прежнюю Комейджи Койши.
Фландр смотрела куда-то вдаль. Похоже, что она тоже была в глубокой задумчивости сейчас. Но она тоже сейчас выглядела намного прекраснее, чем раньше, в её облике словно бы исчезли следы многолетнего заключения.
Наконец она задумчиво произнесла:
- Знаешь, а ведь и мне тоже было скучно и одиноко. И я решила сделать, как ты - запереть силу поглубже и пуститься в путь. Заводила друзей, спасала жизни. Были и сложности, но куда ж без этого. Но ты многому меня научила - хоть мы и не виделись лично до сих пор. Я бы хотела выразить благодарность. Не хочешь немного погулять вместе? И ещё можно поискать тебе чего-нибудь вкусного.
Погулять… с кем-то? Койши, сколько себя помнила, всегда гуляла одна. Ей нравилось это,  и одиночество её не мучило, но иногда ей казалось, что ей чего-то… или кого-то не хватает.
Наверное, это очень весело!
Подобная мысль так её оживила и обрадовала, что она в мгновение ока вскочила на ноги, потянув свою новую подругу за собой. Благо, что солнце к тому времени уже заходило, и солнечные лучи на неё не попали.
Глаза у неё горели от нетерпения, она то и дело выкрикивала:
- Давай пойдём туда, где красиво! Туда, где нам рады! Туда, где весело играть! Туда, где мы будем счастливы!
На самом деле ей было совершенно не важно, куда идти – главное, с кем!
Она уже бежала, и Флан еле могла за ней поспевать. Но внезапно Койши резко остановилась, и столкновения было бы не избежать, если бы не улучшенное восприятие вампира и подготовленность к неожиданностям со стороны Скарлет.
Она повернулась и снова улыбнулась. Ей пришла ещё одна, как ей казалось, хорошая идея:
- Расскажи мне про свой дом. Про свою сестру. Про свою семью. Ты же любишь их? Они ведь всегда рады видеть тебя! Может, когда-нибудь я тебя навещу – если ты не против!

Койши глубоко вдохнула и выдохнула, готовясь к долгому рассказу. Этот разговор пробудил в ней ещё больше воспоминаний о доме, и ей очень захотелось рассказать всё в точности так, как она сама всё помнит.

- Моя сестра? Она очень дорога мне. Она всегда заботилась обо мне. Ты знаешь, я больше ни с кем, кроме неё не общалась: люди не хотели, чтобы мы читали их мысли – и мы сторонились их. Если бы не она, я бы, наверное, совсем зачахла от одиночества, как цветы чахнут без воды и солнца. Я просто не могу говорить о ней плохо.  Иногда она была ко мне строга – но я знаю, она всегда думает в первую очередь обо мне. Всё-таки мы были одни друг у друга.
Мы долго искали место, откуда нас не прогонят, где мы сможем спокойно жить. Наконец,  после долгих скитаний, мы поселились во Дворце Земных Духов, под землёй. Для других он, наверное, мрачен и неприветлив, но для нас… Я, хоть и нечасто теперь появляюсь там, всё же он мне до сих пор дорог, как родной дом. Он просто огромен, так что в нём, наверное, можно было бы принимать гостей со всего Генсокё… Только вот прийти к нам никто не захочет.
Сатори очень добра ко всем, кто принимает её доброту. Она начала ухаживать за животными, и они привязались к ней. Ещё бы – она всегда знает, что им необходимо для счастья! Вскоре наш дом стал напоминать зоопарк – ведь так люди называют место, где живёт много животных?
В нашем доме нет слуг. Моя сестрёнка мне напоминает заботливую маму, а все питомцы и я – словно её дети. Мы все хоть и пытаемся ей чем-то помочь, чаще всего выходит наоборот. Исключение – Рин и Окуу. Рин – очень милая кошка, она появилась у нас самой первой. Сестра принесла её ещё котёнком. Мы называем Её Орин, не знаю, почему, но ей самой так больше нравится. Но она очень умная и старательная. Её работа – привозить мёртвых людей… за это её ненавидят даже, наверное, больше, чем меня с сестрой. Но я никогда не замечала, чтобы она грустила из-за этого.
Окуу – самая младшая из ворон, живущих у нас. Однако же, она была самой старательной и отважной, правда, помочь в чём-то всё равно не могла из-за своей рассеянности, и из-за этого очень огорчалась. Но совсем недавно какая-то богиня с поверхности дала ей невообразимую силу. Не думаю, что это была хорошая идея… Эта сила чуть не свела бедную с ума. Знакомо ли тебе это чувство? Она хотела уничтожить Генсокё. Мне её жаль. Но сейчас, кажется, всё постепенно приходит в норму. Она тоже очень старается. Мы всё равно любим её, не смотря ни на что.
У нас ещё много кто живёт – кошки, собаки, птицы, есть даже тигр! Я люблю с ними играть, когда мне скучно. Правда, сейчас я заметила, что после долгого отсутствия некоторые из них… относятся ко мне не так, как прежде. Надеюсь, это из-за того, что они очень скучают.
Но в аду, на самом деле, жить тяжело. Когда долго живёшь там – не замечаешь. Но когда я возвращаюсь туда с поверхности, ощущаю резкий запах серы, застывшие в воздухе проклятия и крики… я просто схожу с ума.

Койши замолчала на полминуты. Всё-таки непросто рассказать всё, что чувствуешь. Наконец, собравшись с силами, она снова заговорила. Голос её немного дрожал.
- Я знаю, сестра не одобряет мой выбор. Но она уважает его. Она могла бы удержать меня в доме, не дать закрыть третий глаз… Я понимаю, ей тяжело без меня. Тем не менее, она отпустила меня. Я люблю её за это.
- Когда-нибудь я, наверное, вернусь домой – и больше не брошу её.
Младшая Комейдзи подняла глаза на Фландр. Теперь, когда они поведали друг другу о самом сокровенном, они стали совсем близкими, почти родными существами. Удивительно – кем можно стать для другого существа всего за один вечер!

Некоторые детали не совпадали? Вполне возможно. Койши слишком тесно существовала вместе со своими иллюзиями, слишком ревностно отрицала то, что не хотела принимать. Некоторые события были столь сильно искажены,  что напоминали скорее старый чёрно-белый фильм с помехами – фильм о совершенно незнакомом существе, не имеющем совсем ничего общего с ней. К счастью, эти воспоминания были почти полностью чисты от такого.
Да и сама она свято верила в правдивость своих слов, так что поправки Фландр её несколько смутили. Насколько велик дворец? Конечно, настолько, что смог бы заменить весь мир с поверхности! Кого ненавидят больше всего? Кого угодно, но не сестрёнку! Такого просто не может быть!
Она как будто не подала виду, а продолжила слушать рассказы Флан и отвечать столь же восторженно, как и прежде:

- Как?! Так ты уже бывала в нашем дворце?! Никогда не слышала об этом! Вы наверняка понравились моей сестре – она любит гостей! Жаль, что я не застала вас – но я всё равно смогу тебя удивить, когда ты придёшь к нам! – щебетала она почти без перерыва, - Там столько комнат – и в каждой есть какой-то секрет! Зачарованные вещи, скрытые туннели и комнаты, лабиринты, шепчущие стены, которые рассказывают мне сказки, питомцы – много их! И каждый из них выучил какой-то фокус – это выглядит презабавно! Сестра говорит, что это называется “цирк” – и ты обязательно должна это увидеть! А ещё там замечательно можно поиграть в прятки – там можно спрятаться так, что даже ты меня не найдёшь!
И снова они засмеялись.
О многом они ещё поведали друг другу.

Фландр рассказывала ей о том, сколько хорошего она сделала людям. И улыбалась. Казалось, ей действительно приятно от этих мыслей. Но тут младшая Комейджи почувствовала, как где-то в глубине подсознания у Фландр зарождается что-то совсем непрошенное. Рвёт и скребёт, как злая чёрная кошка. Вечно грызёт, как маленькая, но назойливая крыса.
Давняя обида. Чувство это было настолько знакомо Койши, что показалось ей невероятно родным.
Ужасная несправедливость! Как будто весь мир против тебя! Всё плохое как будто вечно живёт в памяти окружающих и никогда не уходит на второй план, даже если причин ненавидеть давно нет! Но хорошие дела быстро забываются и растворяются в воздухе, словно бы их никогда и не было!
И она в один момент переменилась, отбросив привычную беззаботность.

Крепко взяв Фландр за руку, она посмотрела ей прямо в глаза. В глазах у Комейджи горел яркий, неспокойный зелёный огонь.
Можно было просто раздавить неприятные чувства, но тогда на их месте воцарится всё та же пустота – и начнёт пожирать всё вокруг с большей силой.
Вместо этого Койши окружила злобное, но одновременно беззащитное и маленькое существо, внутренним теплом и добротой. Оно всё ещё сопротивлялось, всё ещё причиняло боль, но ярость и отчаяние стали постепенно исчезать. Скоро успокоенное и умиротворённое существо заснуло мирным сном.
Внутри головы Фландр начал звучать голос – одновременно и знакомый, и потусторонний, странный:
“Чужая память – наш злейший враг. Она всегда будет хранить то, от чего мы отрекаемся.”
“Вспомни наших сестёр. Можешь ли ты сказать, за что именно они любят нас? Они просто любят, и причины не нужны.”
“Любят не за что-то. Просто однажды мы встречаем родственную душу, без которой невозможно будет дальше жить. И этот кто-то не станет причинять тебе боль или помнить зло. Всё это время я искала это существо.”
“Я хочу тебе кое-что показать. Надеюсь, что смогу вспомнить…”

Снова картина воспоминаний. На этот раз здесь было так много ‘помех’, что различить хоть что-то было крайне трудно.
Бесконечный водный поток. Нет, это поток людей. Какая-то очень оживлённая улица. Непрерывно звучало множество голосов, сплетающихся в ровный гул, и невозможно было различить ни слова. Все куда-то спешили и направлялись, думая о привычном.
Среди них шла девочка-ёкай. Но странно было не то, что на неё никто не обращал совершенно никакого внимания. С ней было явно что-то не так. Шла она очень медленно, наклонив голову, и сильно пошатывалась, как человек, провёдший несколько дней в пустыне без воды. Наконец, силы окончательно покинули её, и она просто упала на землю. Её всё так же не замечали – просто обходили стороной, как грязную лужу посреди дороги.
“Ёкай, которого забыли и перестали замечать. Это было самое ужасное, что только могло случиться. Я умирала, тонула в небытии.”
Вокруг неё была лишь одна пустота. Такая тёмная, что даже тысяча солнц не осветит. Она обволакивала её со всех сторон, заливала глаза и уши –  и даже тишина громче того, что было сейчас, даже темнота светлее, даже смерть живее.
Постепенно, не роняя слёз и не думая ни о чём, она превращалась в ничто.
- Ты кто такая? Почему ты здесь лежишь? – послышался звонкий голос близко и одновременно очень далеко.
Словно сильнейший порыв резко потянул её с самого дна на поверхность. Снова появился кислород.
Перед ней сидел совсем маленький мальчик и, сверкая глазами, пытливо смотрел на неё.
Она просто посмотрела на него – и ничего не ответила. Но пустота внутри начала постепенно заполняться.
“Это был первый человек, что увидел меня – и полюбил. Благодаря нему я не исчезла. Он до сих пор помнит меня.”- голос стал постепенно затихать, и вот уже он исчез совсем. Образы тоже померкли.

Казалось, прошло несколько часов, хотя на самом деле это длилось секунды.

Но Койши, казалось, уже забыла об этом. Она, как ни в чём не бывало, спросила:
- Огненные медведи? Правда-а? А мне удаётся создавать только иллюзии – хоть они и очень убедительны! Покажешь мне, как ты это делаешь?...
Правда, голос её заметно дрожал – воспоминания об объятиях пустоты не остались незаметными.

Пустота – это самое ужасное, что может быть. Даже хуже тьмы. Она просто пожирает изнутри, не оставляя после себя ничего. Словно внутри зияет огромная чёрная дыра, которая засасывает душу.
Нужно было чем-то  заполнить эту пустоту, пока не стало ещё хуже.
Заполнить самым сильным чувством, что только существует. Любовью ко всему на свете. Искренней, но в то же время эгоистичной. И почти всегда не взаимной. Если её не полюбят просто так, она может найти другой способ. Пробуждать в подсознании людей любовь к себе. Эта любовь была искусственная, ненастоящая, и она скоро испарялась вместе с памятью, когда Койши исчезала из поля зрения. Но её это не останавливало.
Так продолжалось несколько лет… или веков? Она была просто одержима от этого чувства. Её совершенно не заботило, что это были за люди. Она любила всех одинаково – но не принесла этим никому ничего хорошего. Такая любовь скорее походила на…безразличие?
Как странно бывает, что избыток чувств оборачивается отсутствием чувств – и наоборот.
И для чего ей это было нужно? Это бессмысленное существование, бессмысленная любовь, о которой никто и не вспомнит?
Койши в который раз подавила в себе эти вопросы.

Фландр взяла медведя за шкирку в одну руку, кристалл – в другую. Поднесла его к тому месту, где должно было быть сердце. Что-то прошептала.
Весь луг на долю секунды окрасила алым ярчайшая вспышка.
На месте сердца теперь сверкал и переливался тот самый кристалл. Медведь был совершенно не похож на самого себя. Теперь он переливался и мерцал алым цветом, словно весь состоял из маленьких сверкающих камней. От него шли небольшие всполохи пламени. В глазах-пуговицах теперь поселился чёрный огонёк.
Оживший медведь воспарил на несколько метров над землёй и начал делать в воздухе немного странные движения, напоминающие…танец? Хотя зачем злому духу танцевать?
Койши, правда, этим вопросом не задавалась и смотрела на него с поистине детским восхищением, даже пару раз хлопнув в ладоши.
Он просто прекрасен.
Интересно, она сама может так же?
Изо всех сил сконцентрировавшись, младшая Комейджи представила у себя на руках плюшевого медведя – его форму, размер, выражение мордочки, каждую ворсиночку, каждый стежочек, даже запах. Получилось очень даже неплохо – такой же у неё был когда-то. Дальше было самое сложное – превратить фантазию (даже такую реалистичную) в материю.
На её ладонях из ниоткуда начали появляться колючие стебли и розовые бутоны, постепенно принимать нужную форму, причудливо складываться, обвиваться, сплетаться. Всё это происходило очень быстро, и совсем скоро к неё на руках лежала точная копия (не считая колючих стеблей) её старой игрушки.
Она улыбнулась ещё шире.
Но что-то пошло не так – то ли она перестаралась, желая сделать его крепче, чтобы не развалился, то ли просто отвлеклась, но он продолжал одновременно  сжиматься изнутри и обрастать новыми побегами снаружи, превращаясь в непонятную субстанцию.
Громко охнув, Койши выронила его на землю. И как раз вовремя – то, что только что очень напоминало игрушечного медведя, сейчас с громким хлопком лопнуло и разлетелось на множество ошмётков растительности, обдав крайне неприятным колючим градом всё в ближайших окрестностях.

Странно: как легко глупая и, казалось бы, безобидная шутка может вылиться в самый настоящий кошмар…

…С лица Коиши ещё не успела сойти глуповатая улыбка, когда её с ног до головы осыпало острыми колючками. Только успела прикрыть лицо рукой, как в неё тут же вонзилось множество острых игл. 
“Больно…”
Шипы немилосердно впивались в кожу, рвали одежду, запутывались в волосах. Словно они специально вгрызались и сверлили, как злые пчёлы, стремясь ужалить побольнее.
Так и стояла она, застыв, вся в крови, но всё ещё не сводила изумлённых глаз со своего “творения”, всего пару секунд назад прекратившего своё существование. Сейчас оно было разорвано в клочья и разбросано по земле, но в некоторых местах всё ещё шевелилось. Так иногда шевелится хвост ящерицы, отброшенный совсем недавно. Или же копошатся черви в разлагающемся трупе.
Никаких признаков жизни, простая видимость.

Из оцепенения её вывел отчаянный крик, который послышался совсем рядом… или же очень, очень далеко. Коиши подняла взгляд… и увидела огромного огненного зверя прямо перед собой. Всего в нескольких шагах. От него несло нестерпимым жаром и неким странным и ужасным зловонием. Их взгляды встретились – и в его глазницах загорелся  бешеный гнев. Пасть демона раскрылась, и из глубин его существа начало стремительно зарождаться что-то невыносимо горячее.
Словно очнувшись, она резко рванулась в сторону, стремясь поскорее уйти от огня, который сейчас извергал уже совершенно обезумевший демон. К несчастью, среагировала она слишком поздно, так что ей досталась изрядная доля огня.
Демонское пламя действительно не представлял для её жизни опасности, но попасть прямо под него даже для неё было очень больно…
Коиши рухнула на землю. От падения шипы ещё глубже вошли в кожу, но она даже не пыталась избавиться от них. Она словно оцепенела, словно забыла о своей способности блокировать боль.

Наверное, она так привыкла к бесчувственности, что и забыла о таком понятии, как ”боль”. Сейчас же, когда она снова начала возвращаться к сознательности, вернулись и прежние чувства, а из-за неожиданности всего происходящего она просто не смогла предотвратить это…
Её разрывают на части? Вбивают гвозди в сердце? Что же происходит? Она снова тонет – и тонет в чём-то вязком, обжигающем, разъедающем… Или ничего этого на самом деле нет?...
“…больно, больно, больно…” - лишь монотонно пульсировало в голове.
И словно бы там что-то щёлкнуло, перестроившись на совершенно другой лад. Вернулась безболезненность – самое лучшее из чувств, какое только может быть. Ведь она никогда не обернётся болью, разочарованием и одиночеством.
Одновременно из глубин её подсознания начало подниматься, пробуждаться и обретать форму что-то очень, очень странное.
“И пусть ему тоже будет больно.”

Дёргаными движениями, словно кто-то дёргал её за ниточки, она поднялась с земли. Сейчас она, как ни странно, выглядела более хрупкой и беззащитной, чем когда-либо. Кажется, только тронешь её – и она надломится, как тоненький прутик.
Волосы её были сильно опалены и дымились. Они, когда-то серебристо-зелёные, волнистые и сверкающие на солнце, сейчас были запутаны и сбиты в колтуны и перепачканы сажей и пеплом; в прядях застряли теперь уже почерневшие от жара шипы.
Одежда тоже была сильно обожжена и порвана. В таком виде ёкай подсознания напоминала бедных человеческих детей, целыми днями трудившихся в шахтах под землёй.
Только глаза её светились чем-то доселе незнакомым и неведомым. Словно в них одновременно горели все чувства, ощущения, эмоции – и одновременно там зияла неведомая ранее пустота. Пустые глазницы мертвеца выразили бы много больше, чем она сейчас.

Коиши (если её ещё можно было так называть) медленно приближалась, словно плыла. Сейчас она не видела и не слышала абсолютно ничего – лишь тонкая нить чужого подсознания вела её в нужную сторону. Постепенно она смогла почувствовать две волны – и обе знакомые. Отличить их было нетрудно.
Найдя нужную, она обхватила её неосязаемыми руками, ощупала – и сдавила изо всех сил. В этот же момент там начало твориться что-то невообразимое.
Само понятие о боли – всё, что разумные существа вкладывают в это понятие. Словно ей было мало физической агонии – сюда примешивались ещё и душевные муки и страдания, которые, как призраки, окружили несчастное существо со всех сторон, заполнив в душе сразу всё без остатка.
Послышался душераздирающий, полный отчаяния вопль, перерастающий в оглушающий рёв.
Она не услышала этого.
Снова появились побеги и шипы – теперь уже они прорастали изнутри демона. Подобно паразиту, живущему в утробе организма и медленно губящему и пожирающему его. Так же и здесь – оно словно бы всегда существовало там, а сейчас лишь пробудилось и зашевелилось. Эти стебли не боялись огня – нет, скорее, они роднились с ним – что не мешало им опутывать, вгрызаться, сжимать и стягивать свою жертву.
Эта сила явно не была предназначена для игр. Но она была словно предназначена для убийства.

… Поверх извивающегося в агонии существа ёкай подсознания бросила столь же пустой и отрешённый взгляд на Фландр.